Росс Томас - Смерть в Сингапуре [сборник]

— Вы не похожи на человека, который привык пить виски в восемь утра, — прокомментировал Дэнджефилд, когда я протянул ему бокал.

— Только не говорите тренеру, — усмехнулся я.

— У вас цветущий вид. Вот я и подумал, долго ли вы сможете сохранить его.

— Я подумал, вас заботит Коул, а не я.

— Меня не заботит старина Коул. Я лишь хочу, чтобы с ним ничего не случилось до того, как он все принесет.

— Что все?

— Некую информацию, которую он уже два года обещает передать нам.

— О ком?

— О Джо Лозупоне, о ком же еще?

— У него ее больше нет, — ия откинулся назад, готовый насладиться изумлением Дэнджефилда.

Он, однако, отреагировал не так, как я ожидал. На мгновение оцепенел, затем поставил бокал на стол, оглядел гостиную, наклонился вперед, оперся локтями на колени и уставился на ковер.

— Что значит, у него ее больше нет? — едва слышно спросил Дэнджефилд.

— Информация у Анджело. В Сингапуре.

— У Коула должны быть копии, — он не отрывал взгляда от ковра.

— Как видите, нет.

— Он сам сказал вам об этом, не так ли?

— А как иначе я мог это узнать?

— Вы не лжете, — сообщил он ковру. — Нет, вы не лжете. Вы не так умны, чтобы лгать.

Он поднял голову, и мне показалось, что его глаза переполняла острая тоска. Но выражение глаз тут же изменилось, так что, возможно, я и ошибся.

— А вы знаете, что я никогда не был в том доме? — выдохну;! он.

— В каком доме?

— Коула. Мы работаем вместе уже двадцать три года, и я ни разу не был в его доме. Я слушал его болтовню насчет взаимодействия и компромиссов в десятках баров самых захудалых городков Мэриленда, и слушал, не перебивая, потому что он всегда поставлял нам нужную информацию. Я сидел в этих паршивых барах, пил дрянное виски, а он трепался и трепался об «общих целях» и «саморегулировании преступного мира». Можно выслушать что угодно, если в итоге получаешь то, за чем приехал. И все это время я умасливал его ради одного. Только одного.

— Джо Лозупоне, — вставил я.

Дэнджефилд с упреком посмотрел на меня.

— Вы думаете, это забавно, да? Вы думаете, я должен впасть в отчаяние, потому что кто-то украл сведения, за которыми я охотился двадцать пять лет? У вас отменное чувство юмора, Которн.

— Двадцать пять лет — большой срок, и я не говорил, что это смешно.

Дэнджефилд вновь продолжил беседу с ковром, обхватив руками свою большую голову.

— Все началось во время второй мировой войны. С талонов на бензин, которые циркулировали на черном рынке. Но вы, наверное, слишком молоды, чтобы помнить их.

— Я помню. Моему отцу приходилось их добывать.

— Тогда я вышел на Лозупоне. Талонов у него было на сто миллионов галлонов, и он потихоньку торговал ими, но успел сбыть всю партию какой-то мелкотне, прежде чем мы поймали его с поличным. Талоны, конечно, мы забрали, но Лозупоне вышел сухим из воды.

— Выпейте еще, — предложил я, — У вас поднимается настроение.

Но Дэнджефилд исповедовался ковру.

— После войны он расширил сферу своей деятельности. Бюро поручило мне следить за ним. Мне одному. Я наладил отношения с Коулом, и на основе получаемой от него информации посадил за решетку многих и многих, но не мог и близко подступиться к Лозупоне, состояние которого росло как на дрожжах. Чем он только теперь не занимается! Грузовые перевозки, фабрики по изготовлению одежды, банки, профсоюзы, даже инвестиционные фирмы, а деньги туда поступают от азартных игр, приема ставок, проституции и прочей преступной деятельности. Сейчас у него миллионы. Между прочим, мы с Лозупоне практически одного возраста. Он послал свою дочь в Уэллесли, а я, с превеликим трудом, в университет Мэриленда. Он не окончил и восьми классов, а у меня диплом юриста. У него в заначке, по меньшей мере, тридцать пять миллионов, а у меня на банковском счету 473 доллара 89 центов, да еще на две тысячи облигаций, которые я никак не переведу в наличные.

— Вы взяли не ту сторону.

Тут он посмотрел на меня и покачал головой.

— Может, вы и правы, Которн, но уже поздно менять союзников. Приглядитесь ко мне. Двадцать пять лет я ловил жуликов, бандитов, мошенников. Я сам стал таким же, как они. Говорю на их языке. Иногда мне даже кажется, что я их люблю. О, Боже, вы наверняка представляли себе, кто окажется за дверью, когда я крикнул: «ФБР». Вы ожидали увидеть молодого супермена в строгом костюме, с безупречными манерами. А что получили? Старика пятидесяти одного года от роду, одетого в рванье, с манерами свиньи, что, нет?

— Мне кажется, вам надо выпить.

— Знаете, почему я так выгляжу?

— Почему?

— Потому что им это не нравится.

— Кому?

— Всем этим эстетам в Бюро. Ну и черт с ними! Я прослужил двадцать семь лет, осталось еще три года, и я знаю больше, чем все они, вместе взятые, поэтому попрекать меня они не станут. Я работаю с Чарли Коулом, и только поэтому им придется гладить меня по шерстке.

Я подошел к нему, взял пустой бокал, налил виски и протянул ему.

— Вот, выпейте, а потом можете поплакать у меня на плече.

Дэнджефилд принял у меня бокал.

— Я слышал, вы чуток свихнулись, Которн. Что-то у вас с головой?

— Правда?

— Парни с побережья говорят, что вы тронулись умом, потому что взяли на себя вину за смерть старины Анджело.

— Что еще сказали вам эти парни?

— Что Коллизи и Полмисано начали выкручивать вам руки.

Я сел на диван, положил ногу на ногу.

— Можете сказать парням, что они правы.

— Так что хочет от вас Чарли Коул?

— Во-первых, чтобы я освободил его от шантажа Анджело.

— Анджело в Сингапуре. Я слышал, процветает.

— Это вы передали Коулу его фотографии?

Дэнджефилд кивнул.

— Да. Мне стало известно, что Чарли переводит крупные суммы из Швейцарии в Сингапур. И предположил, что деньги идут к Анджело. Я оказался прав?

— Безусловно.

— Чем же Анджело прижал его?

— Утащил всю информацию, которую Коул скармливал вам двадцать лет. И пообещал, что передаст все его друзьям в Нью-Йорке, если не будет регулярно получать деньги.

Дэнджефилд почесал нос, нахмурился.

— И компрометирующие материалы на Лозупоне тоже у Анджело?

— Единственная копия, хотя теперь уже копии.

— А какова ваша роль?

— Если я не привезу этих материалов, он намерен плеснуть кислотой в лицо жены моего партнера.

— И что вы ему ответили?

— Обещал побывать в Сингапуре. Но я полетел бы и так, узнав, что Сачетти жив. Если б он объявился в другом месте, полетел бы и туда.

Дэнджефилд медленно кивнул.

— Парни говорили, что вы чуток свихнулись. Они не ошиблись.

— Почему?

— Потому что вы не знаете, чем вам все это грозит.

Я встал и вылил остатки шотландского в свой бокал.

— Мне кажется, вы об этом уже упоминали.

— Я не вдавался в подробности.

— Пора перейти к ним?

— Еще нет. Сначала надо спланировать операцию.

— Какую?

Дэнджефилд улыбнулся, раскованно, даже радостно.

— Операция будет состоять в следующем: вы должны взять у Анджело компрометирующие материалы на Джо Лозупоне и передать их мне.

ГЛАВА 10

В международном аэропорту Лос-Анджелеса я взял такси, которое доставило меня к старому супермаркету между Ла-Бреа и Санта-Моникой. На ленч с Триплетом я опоздал, но у меня оставалось немного времени, прежде чем отправиться в «Беверли-Уилшир», где Карла Лозупоне хотела встретиться со мной в шесть вечера.

— Кто-то позвонил час назад, — сообщил мне Триплет. — Голос звучал довольно враждебно.

— Другого от них ждать не приходилось.

Триплет пожелал узнать обо всем, что произошло со мной, и я рассказал, опустив только угрозу Коула в отношении его жены. Рассказал я Триппету и о плаке Дэнджефилда, посредством которою я мог заполучить у Сачетти необходимую информацию. В самолете полтора часа я обдумывал его план и пришел к выводу, что в результате, скорее всего, окажусь в одном из двух мест: либо в больнице, либо на кладбище.

— Разумеется, вы на это не пойдете? — Триплет отбросил со лба прядь седых волос.

— Другого мне просто не остается. Так что полечу в Сингапур и отыщу там Анджело Сачетти.

— А компрометирующие материалы?

— Не знаю. Если он отдаст их мне, прекрасно. Но я не думаю, что попытаюсь отнять их у него силой.

Триплет оглядел письменный стол.

— Где мы храним наши бланки?

— В нижнем левом ящике.

Он достал чистый бланк, вынул из кармана перьевую ручку и начал писать.

— Ведь в Сингапуре вы никого не знаете?

— Только Анджело Сачетти.

— Я дам вам рекомендательное письмо к Сэмми Лиму. Очень милый человек. Мы вместе учились в школе.

— Первый раз слышу о нем.